Евсевий Памфил (Кесарийский): «Церковная история» (Εύσέβιος, επισκοπος Καισαρειας της Παλαιστινης: «Έκκλησιαστικης ἰστορίας»)
(325)

Книга шестая

◄◄ | ◄ | Глава ⚫ | ► | ►►

¹ Возобновляя разговор о тех, кто ослаб во время гонения, Дионисий весьма кстати всё это привёл. Дело в том, что, превозносясь над ними в гордыне своей, Новат, священник Римской Церкви, заявил, что для них вовсе нет надежды на спасение, даже если они выполнят всё, что требуется при искреннем обращении и честном исповедании грехов. Он стал главой особой ереси, последователи которой в надмении ума называли себя «чистыми» (катарами).

² По его поводу в Риме собрался очень большой собор: шестьдесят епископов, гораздо больше священников и диаконов; в остальных церковных округах местные пастыри - каждый - обдумывали, как поступить. Всеми принято решение: считать чуждыми Церкви Новата и превозносящихся вместе с ним, предпочитавших братоненавистническое и бесчеловечное мнение этого человека. Несчастных же, попавших в беду братьев лечить целительным покаянием.

³ До нас дошли письма Корнилия, епископа Римского, к Фабию, епископу Антиохийскому, со сведениями о римском соборе и постановлениях, принятых в Италии, Африке и тех краях; есть и письма от Киприана и его африканских соепископов, написанные по-латыни, из коих явствует, что и они согласны с необходимостью подавать помощь соблазнённым и считают справедливым отлучение от Церкви ересиарха и тех, кто пошёл за ним.

⁴ К этим письмам присоединено другое письмо Корнилия о том, что было угодно собору, и ещё другое - о поведении Новата. Ничто не мешает привести из него выдержки, дабы познакомить моих читателей с тем, что его касается.

⁵ Корнилий, описывая Фабию поведение Новата, пишет так:
«Так вот, знай: этот диковинный человек давным-давно стремился к епископству, но скрывал ото всех это страстное своё желание, а прикрыл он своё безумие, пользуясь исповедниками, которых первоначально имел на своей стороне, - вот что я хочу сказать.

⁶ Максим, священник у нас, и Урбан, дважды пожавшие урожай доброй славы за своё исповедание, Сидоний и Келерин, человек, который все пытки по милости Божией перенёс, укрепил силой веры слабую плоть и победил противника своим мужеством, - все эти люди, хорошо поняв Новата и воочию видя его злобность, двоедушие, клятвопреступничество, лживость, его неумение жить с людьми и его волчью дружбу, вернулись в Святую Церковь и перед множеством епископов, священников и мирян раскрыли все его уловки и злые дела, давно им замышленные; они скорбели и каялись, что, поверив этому лукавому и злонравному животному, на короткое время покинули Церковь».

⁷ Немного дальше он говорит: «Непонятную перемену, возлюбленный брат, увидели мы в нём вскоре: этот блистательней человек, страшными клятвами заверявший, что он вовсе не домогается епископства, вдруг является епископом, как «бог из машины» в театре.

⁸ Этот толкователь догматов, этот поборник церковной науки, решив ухватить и похитить епископство, которое не было ему дано свыше, нашёл себе двух помощников, отчаявшихся в своём спасении, и отправил их в какой-то глухой уголок Италии обмануть ловкой выдумкой тамошних трёх епископов - людей необразованных и простодушных, уверить их и настоять на том, будто они должны поскорее ехать в Рим и там, при посредничестве этих людей, уладить все несогласия с другими епископами.

⁹ Когда прибыли эти, как мы уже сказали, простецы, ничего не понимающие в кознях и хитростях обманщиков, их заперли люди, сходные с теми, кто доставил им столько хлопот. В десятом часу, когда они напились, их, совершенно охмелевших, Новат силой заставил через возложение рук дать ему мнимое, ложное епископство, вытребованное хитростью и мошенничеством и ему не положенное.

¹⁰ Один из этих епископов немного спустя вернулся в Церковь, со слезами всенародно исповедал свой грех, и мы приняли его в общину, но как мирянина; за него просил весь присутствовавший тут народ. Что касается остальных епископов, то мы рукоположили им преемников и послали в те места, где они были.

¹¹ Этот страж Евангелия разве не понимает, что в Церкви кафолической должен быть один епископ? В ней имеется - он не мог этого не знать - 46 священников, 7 диаконов, 7 иподиаконов, 42 аколуфа (послушника), 52 человека заклинателей и чтецов и привратников, больше полутора тысяч вдов и калек, которых питает благодать Христова.

¹² Даже такое множество, столь необходимое в Церкви, - число, по Божиему Промыслу, обильное и всё умножающееся, вместе с неисчислимым количеством мирян, не отвратило его от этого неразумного, безнадежного поступка и не вернуло в Церковь».

¹³ И далее, между прочим, добавляет следующее:
«Так вот, сразу же скажем и о том, за какие дела, за какое поведение осмелился он притязать на епископский сан. Не за то ли, что с самого начала жил в Церкви, многократно боролся за неё, испытал за веру много великих опасностей? Отнюдь нет.

¹⁴ Начало его вере положил сатана, который вошёл в него и жил в нём достаточно долго. Помогли ему заклинатели, а когда он тяжко заболел, то его, считая почти умирающим, крестили - если можно сказать про такого человека, что он крещеный, - окропив водой на той же постели, где он лежал.

¹⁵ Он выздоровел, но над ним не было совершено остальное, что требуется по церковным правилам: он не был запечатлен епископом. Не получив этого, могли он получить Духа Святого?»

¹⁶ Немного далее он продолжает: «Из трусости и жизнелюбия он во время гонения отрёкся от того, что был священником. Диаконы просили и убеждали его выйти из комнаты, где он заперся, и помочь братьям, насколько священнику и полагается и возможно помочь в опасности братьям, но он решительно отвернулся от увещавших его диаконов и ушёл в гневе, сказав, что он больше не хочет быть священником: он увлечён другой философией»

¹⁷ Немного дальше он добавляет следующее: «Итак, эта знаменитость покинула Церковь Божию, в которой он после того, как уверовал, был почтен священническим саном по милости епископа, через возложение рук введшего Новата в круг священников. Возражал весь клир и многие миряне, ибо крещённому по болезни окроплением в кровати, как был окрещен Новат, не дозволено быть членом клира, но епископ просил разрешения рукоположить только его одного».

¹⁸ И затем он описывает самое тяжкое из преступлений этого человека:
«Совершая приношение и уделяя каждому его частицу, он, подавая её, заставлял несчастных людей вместо слов благодарности клясться, держал обеими руками руки берущего и не отпускал их, пока тот не поклянется (пользуюсь его же словами): «клянусь Телом и Кровию Господа нашего Иисуса Христа, что никогда не покину тебя и не перейду к Корнилию».

¹⁹ И несчастный человек приобщался не раньше, чем взяв на себя клятву, и вместо того, чтобы, взяв хлеб, произнести «Аминь», говорил: «Я не перейду к Корнилию».

²⁰ Между прочим, говорит он и следующее: «Знай, что он покинут и одинок, ибо братья ежедневно покидают его и возвращаются в Церковь. И Моисей, блаженный мученик, недавно произнесший у нас своё прекрасное, дивное исповедание, будучи ещё в этом мире и видя его дерзость и безумие, отлучил его вместе с пятью пресвитерами, которые вместе с ним откололись от Церкви».

²¹ И в конце письма он приводит список епископов, приходивших в Рим и осудивших глупость Новата; он называет их имена и округ, которым кто управлял;

²² упоминает тех, кого не было в Риме, но кто письменно подтвердил своё согласие с мнением вышеупомянутых, называет тут же и города, которыми они ведали и откуда писали. Вот о чём уведомил Корнилий Фабия, епископа Антиохийского.