Иосиф Флавий: «История иудейской войны против римлян» (Φλαυίου Ἰωσήπου: «Ἱστορία Ἰουδαικοῦ πολέμου πρὸς Ῥωμαίους»)
(~ 75-79)

Вторая книга

◄◄ | ◄ | Глава ⚫ | ► | ►►

Беренника напрасно умоляет Флора о пощаде для иудеев. Флор опять раздувает восстание после того, как оно уже было потушено

¹ В это время царь Агриппа уехал в Александрию, чтобы поздравить Александра, которому Нерон вверил Египет, послав его туда в качестве наместника. Его сестра, Береника, находилась как раз в Иерусалиме и была свидетельницей всех ужасов, совершённых солдатами. Проникнутая сожалением, она несколько раз посылала к Флору своих кавалерийских офицеров и телохранителей с просьбой прекратить резню. Но ни огромное число жертв, ни высокое происхождение заступницы не повлияли на него; он только думал о барышах, которые принесли ему грабежи, и не обращал внимания на её просьбы. Ярость солдат обратилась против самой царицы: они не только мучили и убивали на её глазах, но и её саму лишили бы жизни, если бы она поспешно не скрылась в царский дворец, где всю ночь, боясь нападений солдат, провела среди своей стражи. Целью её тогдашнего пребывания в Иерусалиме было исполнение данного ею Богу обета. У иудеев существует обычай, что те, которые перенесли болезнь или другое какое-либо несчастье, должны тридцать дней до принесения ими жертвы посвятить себя благочестию, воздержаться от вина и снять волосы с головы. Выполнением такого обета Береника занята была тогда, когда она босая, как просительница, предстала перед трибуналом Флора, не только не встречая при этом почтительного обращения, но подвергая свою жизнь явной опасности.

² Это произошло на шестнадцатый день месяца артемизия. На следующий день народ в глубоком трауре собрался на верхнем рынке и с громкими воплями оплакивал убитых; но тут стали также раздаваться враждебные голоса против Флора. Сильно опасаясь за исход дела, знатные лица и первосвященники разорвали на себе одежду, пали к ногам некоторых из толпы и умоляли их сдержать себя и не вызывать Флора на новые злодейства. Народ сейчас же дал себя уговорить, отчасти из благоговения перед просящими, отчасти в надежде, что Флор ничего враждебного против них больше не предпримет.

³ Успокоение умов пришлось, однако, Флору не по сердцу. Он придумывал поэтому новые средства, чтобы возбудить их вновь. С этими мыслями он призвал к себе первосвященников и почётных граждан и объявил им: если они желают представить ему истинное доказательство в том, что иудеи не помышляют о мятеже, то пусть последние устроят торжественную встречу приближающимся отрядам из Кесарии. (Две когорты были на пути к Иерусалиму). Но в то время, когда те были заняты в народном собрании, Флор отправил вестового с инструкцией к начальникам когорт, чтобы они приказали своим людям ничего не отвечать на приветствия иудеев; в случае же, если последние позволят себе какое-либо слово против его личности, тогда они должны пустить в ход своё оружие. Между тем первосвященники созвали народ в храм и побуждали его выйти навстречу римским когортам и радостно их приветствовать, дабы избегнуть худших последствий. Жаждавшие мятежа отказались от этого предложения, и народ, помня убитых, склонялся на сторону более решительных.

⁴ Тогда появились все когены и все священнослужители, неся перед собой священные сосуды и одетые в облачение, которое они обыкновенно носили при богослужении; дальше шли все игравшие на цитрах и храмовые певцы с их инструментами - все пали ниц перед народом и молили его сохранить им священное облачение и не довести до того, чтобы римляне разграбили посвящённые Богу драгоценности. Самих первосвященников можно было видеть с пеплом на голове и с обнажённой грудью, так как они разорвали на себе одежду. Они обратились к некоторым знатным особам поимённо и ко всему народу в целом и заклинали их не подвергать опасности родной город из-за упущения незначительной формальности и не отдать его на произвол тем, которые хотят погубить его. «Что же выиграют солдаты от приветствия иудеев, а с другой стороны, если они откажутся выйти им навстречу - поправится ли совершившееся уже несчастье? Если по установившемуся обычаю дружелюбно примут приближающиеся отряды, тогда они отнимут у Флора всякий повод к войне, сохранят отечественный город и в будущем не будут больше обеспокоены. Помимо того, было бы непростительной необдуманностью с их стороны дать руководить собой немногим беспокойным умам, вместо того чтобы своим подавляющим большинством заставить тех присоединиться к ним».

⁵ Этими словами они не только смягчили народ, но - одних угрозами, а других внушавшим уважение повелительным тоном - заставили умолкнуть даже зачинщиков. Спокойно и в праздничных нарядах народ подвигался навстречу солдатам и приветствовал их, когда те приблизились. Видя же, что солдаты оставляют приветствие без всякого ответа, некоторые из беспокойных стали поносить имя Флора. Это послужило сигналом к нападению на иудеев. Солдаты их немедленно оцепили и начали бить кнутами; бежавших преследовали всадники и растаптывали их. Огромное число пало под кнутами римлян, но ещё больше погибло в натиске своих же. Страшна была давка в воротах: каждый хотел опередить другого и вследствие этого замедлилось общее бегство; те, которые падали на землю, погибали самым жалким образом. Задушенные и раздавленные наступавшей на их тела толпой, они до того были изуродованы, что никто не мог отыскать трупа родных для погребения. Вместе с ними втеснились в город также и солдаты, не переставая бить всех, кого только застигали. Они старались загнать народ в Бецетудля того, чтобы, оттолкнув его в сторону, завладеть храмом и замком Антонией. С этим же расчётом и Флор со своим войском прискакал из дворца и старался достигнуть цитадели. Но этот план ему уже не удался. Народ повернулся лицом, выдержал натиск римлян и, взобравшись на крыши, стал стрелять в римлян сверху вниз. Затрагиваемые этими выстрелами сверху и слишком слабые для того, чтобы пробиться через толпу, запрудившую тесные улицы, римляне потянулись назад в свои квартиры, близ царского дворца.

⁶ Опасаясь, чтобы Флор при вторичном нападении не овладел храмом со стороны замка Антонии, мятежники поспешили наверх и сломали колоннады, соединявшие храм с последней. Это немного охладило жадность Флора: его страстным вожделением были священные сокровища и потому-то он так старался добраться до Антонии; но раз галереи были сорваны, он отказался от своего намерения. Он потребовал к себе первосвященников и совет и объявил им, что он сам удалится, но оставит в их распоряжении войска, сколько им угодно. Они обещали ему полную безопасность и спокойствие города, если он оставит им одну-единственную когорту, только не ту, которая только что сражалась, так как ожесточение народа против неё очень велико. Согласно этому выраженному ими желанию, он дал им когорту и возвратился вместе с остальным войском в Кесарию.