В страшном каунасском гетто уничтожили много евреев. В один день, 28 октября 1941-го года, расстреляли порядка десяти тысяч человек. А однажды за один день фашисты с полицаями убили всех детей. Их выманивали из домов музыкой. Тех, которых матери не отпускали, убивали на месте, прямо на глазах у матерей.
Потом наступило затишье. А в 1943-м году все гетто перешли в ведение СС. И снова начались казни.
И один молодой 30-летний еврей, голый, стоя на краю рва, упал вниз с первыми звуками очереди. Его завалило телами. Он в ужасе стал выбираться. Пытаясь вылезти, зацепился руками за бруствер. Полицай, засмеявшись, проткнул ему руки штыком. И он свалился обратно. До ночи он лежал во рву. И ров под ним дышал, стонал и шевелился. Ночью он выполз, встал на ноги и побрел в строну далеких огней. Набрел на хутор. Как-то перелез через забор и увидел у крыльца на веревке какую-то простыню. Он накинул ее на себя, поднялся и осторожно, пробитыми руками, стал скрестись в дверь.
Дверь отворила молодая женщина. Он перешагнул через порог, навалился спиной на косяк и прошептал:
- Спасите меня...
Она поджала губы и говорит:
- Уходи от сюда! Если тебя здесь найдут, убьют и меня, и моих детей! Уходи туда, откуда пришел!
Он посмотрел на нее и говорит:
- Не прогоняй меня!
И вот он стоит перед ней, изможденный, с пробитыми руками, в белом, и спутанные волосы все в крови прилипли ко лбу. Он молчит. И она молчит. И она покачала головой:
- Уходи!
И вдруг из-за занавески выбежала маленькая светлая девочка, подбежала к ней, обняла ее за ногу, подняла голову и сказала:
- Мама, не прогоняй его! Это же наш Бог Иисус Христос! ...
Они прятали его и ухаживали за ним. Потом он ушел к партизанам. Воевал. Участвовал в самых дерзких операциях. Всех удивляло, что у него напрочь отсутствовало чувство страха. Погиб он уже в самом конце войны.
Я разговаривал с этой девочкой в 1988 году, в Каунасе. Ей было пятьдесят. Она была моложе, чем я сейчас. И я слушал ее, и меня знобило. И я ей говорю:
- Ну да, конечно, изможденный человек, лоб в крови, руки пробиты, запахнутый в белое... Вы же тогда маленькая были, просто такое впечатление...
А она подняла на меня глаза, посмотрела спокойно и внимательно, покачала головой и говорит:
- Вы не поняли. Это действительно был Иисус Христос.
© Евгений Ройзман · 27 января, 08:30
Неправильный еврей
Неправильный еврей
• «Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
Еврейская мама Тамары Гвардцители
Меня вырастила еврейская мама
Тамара Гвердцители - советская, российская, грузинская эстрадная певица (контральто), пианистка, композитор, актриса, Народная артистка Грузинской ССР и Российской Федерации.
Вырезки из интервью Тамары Гвердцители:
— Мой отец - грузин, я родилась и большую часть жизни прожила в Грузии, естественно, ее культура оказала колоссальное влияние на мою жизнь и творчество. Но меня родила и вырастила еврейская мать, и с годами я все больше ощущаю свои еврейские гены.
В 1988 году я впервые оказалась в Израиле и поняла, что просто обязана спеть на иврите. Даже для себя, даже если меня услышат всего 20 человек. Это крик моей души, это зов крови. <…> Когда я запела на иврите, я как будто услышала голос из глубины веков. Действительно верно утверждение, что человек, занимающийся ивритом, не учит, а вспоминает его. Особенно это чувствуется в песне. Через песни ко мне пришли эти слова, и я их ощутила и почувствовала.
Иврит - очень сильный язык. В нем такая энергетика, такие гласные звуки, что возникает ощущение, что ты наполняешь пустой мир звуками и музыкой… Я стараюсь ездить в Иерусалим каждый год. Всякий раз, когда я туда попадаю, я обязательно иду к своему дереву. В нем - частичка моей души. Для меня оно знаменует праздник торжества жизни. Не зря традиция сажать деревья уходит своими корнями в библейские времена - посадив дерево, ты чувствуешь себя полноценным человеком.
Я приезжаю и испытываю ощущение полноценности, что я сделала все как полагается. Свои чувства к Иерусалиму мне трудно выразить словами. У меня есть песня на стихи Андрея Дементьева, абсолютно православного человека, но любящего Израиль и воспевающего Иерусалим. Еврейская столица - это частичка космоса, которая нам дана. Едешь в Израиль, попадаешь в Иерусалим и ощущаешь себя космическим существом…
Еврейская женщина - это моя мама. Для меня она - самое прекрасное, что есть на земле. Еврейская женщина - это феноменальная мать, потрясающая хозяйка, друг и защитник своих детей. Для меня очень тяжело описать еврейскую женщину словами - для этого есть музыка.
© Тамара Гвердцители
Тамара Гвердцители - советская, российская, грузинская эстрадная певица (контральто), пианистка, композитор, актриса, Народная артистка Грузинской ССР и Российской Федерации.
Вырезки из интервью Тамары Гвердцители:
— Мой отец - грузин, я родилась и большую часть жизни прожила в Грузии, естественно, ее культура оказала колоссальное влияние на мою жизнь и творчество. Но меня родила и вырастила еврейская мать, и с годами я все больше ощущаю свои еврейские гены.
В 1988 году я впервые оказалась в Израиле и поняла, что просто обязана спеть на иврите. Даже для себя, даже если меня услышат всего 20 человек. Это крик моей души, это зов крови. <…> Когда я запела на иврите, я как будто услышала голос из глубины веков. Действительно верно утверждение, что человек, занимающийся ивритом, не учит, а вспоминает его. Особенно это чувствуется в песне. Через песни ко мне пришли эти слова, и я их ощутила и почувствовала.
Иврит - очень сильный язык. В нем такая энергетика, такие гласные звуки, что возникает ощущение, что ты наполняешь пустой мир звуками и музыкой… Я стараюсь ездить в Иерусалим каждый год. Всякий раз, когда я туда попадаю, я обязательно иду к своему дереву. В нем - частичка моей души. Для меня оно знаменует праздник торжества жизни. Не зря традиция сажать деревья уходит своими корнями в библейские времена - посадив дерево, ты чувствуешь себя полноценным человеком.
Я приезжаю и испытываю ощущение полноценности, что я сделала все как полагается. Свои чувства к Иерусалиму мне трудно выразить словами. У меня есть песня на стихи Андрея Дементьева, абсолютно православного человека, но любящего Израиль и воспевающего Иерусалим. Еврейская столица - это частичка космоса, которая нам дана. Едешь в Израиль, попадаешь в Иерусалим и ощущаешь себя космическим существом…
Еврейская женщина - это моя мама. Для меня она - самое прекрасное, что есть на земле. Еврейская женщина - это феноменальная мать, потрясающая хозяйка, друг и защитник своих детей. Для меня очень тяжело описать еврейскую женщину словами - для этого есть музыка.
© Тамара Гвердцители
• «Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
Мужество против силы
11-летний скрипач вошёл в историю войны, не убив ни одного врага.
К месту казни согнали всё население станицы. Когда люди увидели, что среди приговорённых ведут и 11-летнего Мусю Пинкензона, прижимающего к груди с скрипку, пробежал ропот:
– Ребёнка за что?
Владимир Пинкензон попытался обратиться к немецкому офицеру, чтобы попросить его пощадить сына, но был убит. Следом застрелили бросившуюся к мужу маму Муси, Феню Моисеевну. Он остался совсем один, 11-летний мальчик, окружённый истинными арийцами, считающими его «недочеловеком».
А за рядами немецких солдат стояли жители Усть-Лабинской, смотрящие на происходящее со страхом и отчаянием. Они ничем не могли помочь Мусе.
Внезапно сам Муся обратился к немецкому офицеру:
– Господин офицер, разрешите мне перед смертью сыграть на скрипке!
Офицер разрешил. Очевидно, он подумал, что стоящий перед ним маленький еврей пытается вымолить себе жизнь. Через мгновение над Усть-Лабинской зазвучала музыка. Несколько секунд ни немцы, ни жители станицы не могли понять, что играет Муся. Вернее, они понимали, но не могли поверить в реальность происходящего. 11-летний Муся Пинкензон, стоя перед гитлеровцами, играл «Интернационал» - гимн коммунистов, который в тот момент был гимном Советского Союза. И вдруг кто-то в толпе сначала неуверенно, а затем громче подхватил песню. Затем ещё один человек, ещё…
Опомнившийся немецкий офицер заорал:
– Свинья, немедленно прекрати!
Зазвучали выстрелы. Первая пуля ранила Мусю, но он попытался продолжить играть. Новые залпы оборвали жизнь скрипача… Гитлеровцы в бешенстве разгоняли толпу. Акция устрашения превратилась в акцию их уничтожения. 11-летний мальчик, стоя перед лицом смерти, проявил такую силу духа, против которой оказалась бессильна вся мощь нацистского оружия. В этот день люди в Усть-Лабинской снова поверили в Победу. Эту веру им вернул маленький скрипач…
После войны на месте расстрела Муси Пинкензона в бывшей станице Усть-Лабинской, ставшей в 1958 году городом Усть-Лабинском, установили памятник. Его борьба с фашизмом длилась всего несколько мгновений, а оружием его были скрипка и великое мужество…
© Александр Лазарев
К месту казни согнали всё население станицы. Когда люди увидели, что среди приговорённых ведут и 11-летнего Мусю Пинкензона, прижимающего к груди с скрипку, пробежал ропот:
– Ребёнка за что?
Владимир Пинкензон попытался обратиться к немецкому офицеру, чтобы попросить его пощадить сына, но был убит. Следом застрелили бросившуюся к мужу маму Муси, Феню Моисеевну. Он остался совсем один, 11-летний мальчик, окружённый истинными арийцами, считающими его «недочеловеком».
А за рядами немецких солдат стояли жители Усть-Лабинской, смотрящие на происходящее со страхом и отчаянием. Они ничем не могли помочь Мусе.
Внезапно сам Муся обратился к немецкому офицеру:
– Господин офицер, разрешите мне перед смертью сыграть на скрипке!
Офицер разрешил. Очевидно, он подумал, что стоящий перед ним маленький еврей пытается вымолить себе жизнь. Через мгновение над Усть-Лабинской зазвучала музыка. Несколько секунд ни немцы, ни жители станицы не могли понять, что играет Муся. Вернее, они понимали, но не могли поверить в реальность происходящего. 11-летний Муся Пинкензон, стоя перед гитлеровцами, играл «Интернационал» - гимн коммунистов, который в тот момент был гимном Советского Союза. И вдруг кто-то в толпе сначала неуверенно, а затем громче подхватил песню. Затем ещё один человек, ещё…
Опомнившийся немецкий офицер заорал:
– Свинья, немедленно прекрати!
Зазвучали выстрелы. Первая пуля ранила Мусю, но он попытался продолжить играть. Новые залпы оборвали жизнь скрипача… Гитлеровцы в бешенстве разгоняли толпу. Акция устрашения превратилась в акцию их уничтожения. 11-летний мальчик, стоя перед лицом смерти, проявил такую силу духа, против которой оказалась бессильна вся мощь нацистского оружия. В этот день люди в Усть-Лабинской снова поверили в Победу. Эту веру им вернул маленький скрипач…
После войны на месте расстрела Муси Пинкензона в бывшей станице Усть-Лабинской, ставшей в 1958 году городом Усть-Лабинском, установили памятник. Его борьба с фашизмом длилась всего несколько мгновений, а оружием его были скрипка и великое мужество…
© Александр Лазарев
• «Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
Еврей-освободитель
Aron Altmann JÜDISCHE GEMEINDE DÜSSELDORF GLEICHGESINNTE ЕДИНОМЫШЛЕННИКИ
Войдя на территорию Освенцима, комполка 60-й армии, гвардии полковник Григорий Давидович Елисаветский (в последствии - начальник гарнизона Освенцима) увидел ряды бараков до горизонта, а между ними – припорошенные снегом трупы расстрелянных людей. Елисаветскому запомнилась мать, прижавшая к себе ребенка. Он зашел в барак, где на трехъярусных нарах в мертвой тишине валялись полутрупы. Он попал в барак доходяг. Всех, кто еще держался на ногах, эсэсовцы с приближением советских войск выгнали на "марш смерти" – пешком погнали в Германию.
– Товарищи, вы свободны, мы выгнали немцев,– прокричал Елисаветский по-русски.
Никто не шелохнулся. Он повторил то же по-немецки. Никакой реакции. Он понял: они не верят, боятся. Эсэсовцы в лагерях были склонны к розыгрышам перед расправой.
Тогда он перешел на идиш:
– Посмотрите! Я еврей, и я полковник Красной армии. Мы пришли вас освободить, – и распахнул шинель, чтобы они увидели ордена на гимнастерке.
И людское месиво закопошилось, закричало на этом почти уже не живом языке почти уничтоженного народа, поползло к нему.
Это был Шаббат – святой для евреев день – 27 января 1945 года.
© Aivars Justovics · 12 апреля
Войдя на территорию Освенцима, комполка 60-й армии, гвардии полковник Григорий Давидович Елисаветский (в последствии - начальник гарнизона Освенцима) увидел ряды бараков до горизонта, а между ними – припорошенные снегом трупы расстрелянных людей. Елисаветскому запомнилась мать, прижавшая к себе ребенка. Он зашел в барак, где на трехъярусных нарах в мертвой тишине валялись полутрупы. Он попал в барак доходяг. Всех, кто еще держался на ногах, эсэсовцы с приближением советских войск выгнали на "марш смерти" – пешком погнали в Германию.
– Товарищи, вы свободны, мы выгнали немцев,– прокричал Елисаветский по-русски.
Никто не шелохнулся. Он повторил то же по-немецки. Никакой реакции. Он понял: они не верят, боятся. Эсэсовцы в лагерях были склонны к розыгрышам перед расправой.
Тогда он перешел на идиш:
– Посмотрите! Я еврей, и я полковник Красной армии. Мы пришли вас освободить, – и распахнул шинель, чтобы они увидели ордена на гимнастерке.
И людское месиво закопошилось, закричало на этом почти уже не живом языке почти уничтоженного народа, поползло к нему.
Это был Шаббат – святой для евреев день – 27 января 1945 года.
© Aivars Justovics · 12 апреля
• «Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
Радуйтесь жизни!
Про тётю Миню — о том, как надо жить и радоваться жизни
Сегодня тёти Мини уже нет на земле. По нашему обычаю, умершим нельзя приносить цветы, но никто не сказал, что им нельзя дарить рассказы.
Мина Моисеевна, или попросту тётя Миня, была соседкой по квартире моего друга, режиссёра с киностудии имени Горького.
Вот иногда видишь человека всего пять минут, а такое ощущение, что знаешь его всю жизнь. Точно такое же чувство возникло у меня после встречи с Миной Моисеевной.
Помню, сидим мы с ней, беседуем. Вдруг - телефонный звонок. Кто-то ошибся номером. Громкий мужской голос, который слышу даже я, кричит:
— Куда я попал?!
— А куда Вы целились? — спрашивает тётя Миня.
Теперь пришла пора сказать, кем же была тётя Миня. Она была профессиональной свахой. Сегодня, в эпоху брачных объявлений и электронных связей, эта профессия кажется ушедшей. Но только не для тех, кто знал Мину Моисеевну.
— Человек должен уметь расхвалить свой товар, — говорила она. — Реклама - это большое дело. Посмотрите, когда курица несёт яйцо, как она кричит, как она кудахчет. А утка несёт тихо без единого звука. И результат? Куриные яйца все покупают, а про утиные никто даже не слышал. Не было звуковой рекламы!
Не знаю, как она рекламировала своих женихов и невест, но клиентура у неё была обширная, телефон не умолкал с утра до вечера.
Было сплошным удовольствием слушать, как она решает матримониальные дела.
— Алло! Что? Да, я вас помню, Володя. Так что Вы хотите? Чтоб она была молодая, так, красивая, и что ещё? Богатая. Я не поняла, Вам что, нужно три жены? Ах, одна! Но, чтоб она всё это имела. Ясно. Простите, а что Вы имеете? Кто Вы по профессии? Учитель зоологии? Хорошо, звоните, будем искать.
— Алло! Кто говорит? Роза Григорьевна? От кого Вы? От Буцхеса. Очень приятно. А что Вы хотите? Жениха? Для кого, для дочки? Нет? А для кого, для внучки? Ах, для себя! Интересно. Если не секрет, сколько Вам исполнилось? Тридцать шесть? А в каком году? Хорошо-хорошо будем искать. Может быть, что-то откопаем.
— Алло, это Яков Абрамович? Хорошо, что я Вас застала. Дорогой мой, мы оба прекрасно знаем, что у Вас ужасная дочь, которая не даёт Вам жить. Но всё равно, когда я привожу жениха, не надо ему сразу целовать руки и кричать, что он ваш спаситель. Они тут же начинают что-то подозревать!
Когда Мине Моисеевне исполнилось 75, она приняла самое важное решение в своей жизни - уехать в Израиль. И она уехала. Тихо, незаметно, никому ничего не сказав.
Прошли годы, многое в мире изменилось. Советский Союз установил дипломатические отношения с Израилем - и я впервые оказался на Святой земле. Я сразу же попросил своих друзей отыскать Мину Моисеевну, если она ещё жива, а если нет - хотя бы узнать, где она похоронена.
На следующее утро чуть свет в моём номере зазвонил телефон:
— Алло! Это великий русский писатель Шолохов-Алейхем?
— Тётя Миня! — заорал я. — Это Вы?
— Ну да! Что ты так удивился, будто тебе позвонил Ясир Арафат?
Через пару часов я уже завтракал в её квартире, точь-в-точь копии московской: те же занавески на окнах, те же фотографии на стенах, такой же маленький телевизор, по которому шли всё те же наши передачи.
— Ничего не меняется, — сказала она, перехватив мой взгляд. — Всё как было. Даже профессия у меня та же.
— Как? Вы и здесь сваха?
— Почему нет? Здесь тоже надо соединять женихов и невест. Как говорится, сводить концы с концами.
Дальнейшая часть дня проводилась под аккомпанемент сплошных телефонных разговоров тёти Мини:
— Алло? Слушаю!… Да, я Вас помню. Вы хотели невесту с хорошим приданым. Так вот, можете открывать счёт в банке «Хапоалим» - я Вам нашла невесту. За неё дают 50 тысяч шекелей. Что Вы хотите? Посмотреть её фото? Милый мой, за такие деньги я фото не показываю. Получите приданое, купите себе фотоаппарат и снимайте её, сколько влезет!
— Алло? Бокер тов, геверет! — и тётя Миня затараторила на иврите, как пулемёт. — Ненормальная румынская еврейка, — сказала она, положив трубку. — Денег полно - и она сходит с ума. Не хочет блондина, не хочет брюнета, подавай ей только рыжего! Откуда я знаю, почему? Может, у неё спальня красного цвета, хочет, чтоб муж был точно в цвет!.
— Алло? Ша, что Вы кричите? Кто Вас обманул? Я Вам сразу сказала, что у неё есть ребёнок. Какой позор?… В чём позор?… Ах, ребёнок родился до свадьбы! Так что? Откуда ребёнок мог знать, когда свадьба?…
А я сидел, слушал всё это и умирал от счастья и восторга! Потому что рядом была тётя Миня, потому что, слава Богу, есть то, что в нашей жизни не меняется.
Порой мне кажется, что брось тётю Миню в тундру, в тайгу - и уже через пару дней она будет ходить по чумам, сватать чукчей и эскимосов:
— У меня для Вас потрясающая невеста! Она даже не очень похожа на чукчу, скорее на японочку. Какое приданое?… Какие олени?… Нет, он сошёл с ума! Я ему предлагаю красотку, а он хочет оленей. Да Вы только женитесь - и у вас рога будут больше, чем у оленя!
Сегодня тёти Мини уже нет на земле. По нашему обычаю, умершим нельзя приносить цветы, но никто не сказал, что им нельзя дарить рассказы. Я написал его в память Мины Моисеевны и жалею только о том, что она его не услышит. Иначе она бы непременно сказала:
— Между прочим, про меня мог бы сочинить и получше! К тому же ты забыл вставить мою главную фразу о том, что надо уметь радоваться жизни.
© Аркадий Хайт
Сегодня тёти Мини уже нет на земле. По нашему обычаю, умершим нельзя приносить цветы, но никто не сказал, что им нельзя дарить рассказы.
Мина Моисеевна, или попросту тётя Миня, была соседкой по квартире моего друга, режиссёра с киностудии имени Горького.
Вот иногда видишь человека всего пять минут, а такое ощущение, что знаешь его всю жизнь. Точно такое же чувство возникло у меня после встречи с Миной Моисеевной.
Помню, сидим мы с ней, беседуем. Вдруг - телефонный звонок. Кто-то ошибся номером. Громкий мужской голос, который слышу даже я, кричит:
— Куда я попал?!
— А куда Вы целились? — спрашивает тётя Миня.
Теперь пришла пора сказать, кем же была тётя Миня. Она была профессиональной свахой. Сегодня, в эпоху брачных объявлений и электронных связей, эта профессия кажется ушедшей. Но только не для тех, кто знал Мину Моисеевну.
— Человек должен уметь расхвалить свой товар, — говорила она. — Реклама - это большое дело. Посмотрите, когда курица несёт яйцо, как она кричит, как она кудахчет. А утка несёт тихо без единого звука. И результат? Куриные яйца все покупают, а про утиные никто даже не слышал. Не было звуковой рекламы!
Не знаю, как она рекламировала своих женихов и невест, но клиентура у неё была обширная, телефон не умолкал с утра до вечера.
Было сплошным удовольствием слушать, как она решает матримониальные дела.
— Алло! Что? Да, я вас помню, Володя. Так что Вы хотите? Чтоб она была молодая, так, красивая, и что ещё? Богатая. Я не поняла, Вам что, нужно три жены? Ах, одна! Но, чтоб она всё это имела. Ясно. Простите, а что Вы имеете? Кто Вы по профессии? Учитель зоологии? Хорошо, звоните, будем искать.
— Алло! Кто говорит? Роза Григорьевна? От кого Вы? От Буцхеса. Очень приятно. А что Вы хотите? Жениха? Для кого, для дочки? Нет? А для кого, для внучки? Ах, для себя! Интересно. Если не секрет, сколько Вам исполнилось? Тридцать шесть? А в каком году? Хорошо-хорошо будем искать. Может быть, что-то откопаем.
— Алло, это Яков Абрамович? Хорошо, что я Вас застала. Дорогой мой, мы оба прекрасно знаем, что у Вас ужасная дочь, которая не даёт Вам жить. Но всё равно, когда я привожу жениха, не надо ему сразу целовать руки и кричать, что он ваш спаситель. Они тут же начинают что-то подозревать!
Когда Мине Моисеевне исполнилось 75, она приняла самое важное решение в своей жизни - уехать в Израиль. И она уехала. Тихо, незаметно, никому ничего не сказав.
Прошли годы, многое в мире изменилось. Советский Союз установил дипломатические отношения с Израилем - и я впервые оказался на Святой земле. Я сразу же попросил своих друзей отыскать Мину Моисеевну, если она ещё жива, а если нет - хотя бы узнать, где она похоронена.
На следующее утро чуть свет в моём номере зазвонил телефон:
— Алло! Это великий русский писатель Шолохов-Алейхем?
— Тётя Миня! — заорал я. — Это Вы?
— Ну да! Что ты так удивился, будто тебе позвонил Ясир Арафат?
Через пару часов я уже завтракал в её квартире, точь-в-точь копии московской: те же занавески на окнах, те же фотографии на стенах, такой же маленький телевизор, по которому шли всё те же наши передачи.
— Ничего не меняется, — сказала она, перехватив мой взгляд. — Всё как было. Даже профессия у меня та же.
— Как? Вы и здесь сваха?
— Почему нет? Здесь тоже надо соединять женихов и невест. Как говорится, сводить концы с концами.
Дальнейшая часть дня проводилась под аккомпанемент сплошных телефонных разговоров тёти Мини:
— Алло? Слушаю!… Да, я Вас помню. Вы хотели невесту с хорошим приданым. Так вот, можете открывать счёт в банке «Хапоалим» - я Вам нашла невесту. За неё дают 50 тысяч шекелей. Что Вы хотите? Посмотреть её фото? Милый мой, за такие деньги я фото не показываю. Получите приданое, купите себе фотоаппарат и снимайте её, сколько влезет!
— Алло? Бокер тов, геверет! — и тётя Миня затараторила на иврите, как пулемёт. — Ненормальная румынская еврейка, — сказала она, положив трубку. — Денег полно - и она сходит с ума. Не хочет блондина, не хочет брюнета, подавай ей только рыжего! Откуда я знаю, почему? Может, у неё спальня красного цвета, хочет, чтоб муж был точно в цвет!.
— Алло? Ша, что Вы кричите? Кто Вас обманул? Я Вам сразу сказала, что у неё есть ребёнок. Какой позор?… В чём позор?… Ах, ребёнок родился до свадьбы! Так что? Откуда ребёнок мог знать, когда свадьба?…
А я сидел, слушал всё это и умирал от счастья и восторга! Потому что рядом была тётя Миня, потому что, слава Богу, есть то, что в нашей жизни не меняется.
Порой мне кажется, что брось тётю Миню в тундру, в тайгу - и уже через пару дней она будет ходить по чумам, сватать чукчей и эскимосов:
— У меня для Вас потрясающая невеста! Она даже не очень похожа на чукчу, скорее на японочку. Какое приданое?… Какие олени?… Нет, он сошёл с ума! Я ему предлагаю красотку, а он хочет оленей. Да Вы только женитесь - и у вас рога будут больше, чем у оленя!
Сегодня тёти Мини уже нет на земле. По нашему обычаю, умершим нельзя приносить цветы, но никто не сказал, что им нельзя дарить рассказы. Я написал его в память Мины Моисеевны и жалею только о том, что она его не услышит. Иначе она бы непременно сказала:
— Между прочим, про меня мог бы сочинить и получше! К тому же ты забыл вставить мою главную фразу о том, что надо уметь радоваться жизни.
© Аркадий Хайт
• «Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
Щедрый подарок миру
Ровно 64 года назад, в 1957 году врач Альберт Сабин решил не патентовать свою вакцину, чтобы все фармацевтические компании могли ее производить и предлагать всем детям мира.
Альберт Брюс Сабин родился в Белостоке в 1906 г. в семье Якова Саперштейна и Цили Кругман, эмигрировавших в 1921 году в США.
Еврейский медик и вирусолог известен тем, что создал вакцину от полиомиелита и отказался от патентных денег, разрешив распространять ее для всех, включая малоимущих.
Между 1959-1961 миллионами детей из восточных стран, Азии и Европы были привиты: вакцина от полиомиелита подавила эпидемию.
Полиомиелит унес с лица земли целые поколения.
Его вакцина изменила историю человечества.
Он заявил: «Многие настаивали на том, чтобы я запатентовал вакцину, но я не хотел. Это мой подарок всем детям мир». - и это было его желание.
В годы холодной войны Сабин бесплатно пожертвовал свои ослабленные формы штамма вируса, способные вызвать продолжительный иммунитет, советскому ученому Михаилу Чумакову для разработки его вакцины в Советском Союзе.
Он продолжал жить на зарплату, отнюдь не захватывающую, как профессор университета, но с сердцем, переполненным удовлетворением за то, что он сделал так много добра всему человечеству.
Альберт Брюс Сабин родился в Белостоке в 1906 г. в семье Якова Саперштейна и Цили Кругман, эмигрировавших в 1921 году в США.
Еврейский медик и вирусолог известен тем, что создал вакцину от полиомиелита и отказался от патентных денег, разрешив распространять ее для всех, включая малоимущих.
Между 1959-1961 миллионами детей из восточных стран, Азии и Европы были привиты: вакцина от полиомиелита подавила эпидемию.
Полиомиелит унес с лица земли целые поколения.
Его вакцина изменила историю человечества.
Он заявил: «Многие настаивали на том, чтобы я запатентовал вакцину, но я не хотел. Это мой подарок всем детям мир». - и это было его желание.
В годы холодной войны Сабин бесплатно пожертвовал свои ослабленные формы штамма вируса, способные вызвать продолжительный иммунитет, советскому ученому Михаилу Чумакову для разработки его вакцины в Советском Союзе.
Он продолжал жить на зарплату, отнюдь не захватывающую, как профессор университета, но с сердцем, переполненным удовлетворением за то, что он сделал так много добра всему человечеству.
• «Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
Интеллектуальный скиталец
Кто вы, монсеньёр Шушани?
Шушани. Фото: chouchani.com
Во время оккупации Парижа нацистами евреям там приходилось туго.Чтобы выжить, требовалось иметь друзей, связи, средства на подкуп. Нужно было знать, где раздобыть надёжные документы, пропуска, где спрятаться и куда бежать, если возьмут след полицейские ищейки или гестапо. Однако в те ужасные годы странствовал по дорогам Франции и никого не боялся один странный еврей. Никто из знавших его не ведал ни настоящего имени своего необычного знакомого, ни откуда он взялся.
Человек этот отзывался на прозвище «Шушани». Многие добавляли «Монсеньор», из уважения.
Вообще-то Шушан (персидские Сузы) – один из древнейших городов мира. Люди жили там с седьмого тысячелетия до н. э. Считается, что название восходит к местному наречию, на котором «шушун» означало лилию. Долина, где располагался город, некогда утопала в этих цветах.
Вот только странный еврей умел и любил составлять и разгадывать анаграммы. Он знал все основные европейские языки, диалекты, знал иврит, и обожал игру слогов, слов, символов и смыслов. Про него рассказывали, что он прибыл в Страсбург, не владея французским, и за две недели стал говорить, как уроженец этих мест. Так что «Шушани» (если этот чудак сам придумал себе прозвище) могло возникнуть в ходе прихотливой работы тонкого, как лезвие бритвы, ума. Ума, который был отточен глубоким и, надо думать, многолетним, изучением Талмуда.
Весь Талмуд, по утверждению своих учеников (у него и во время оккупации были ученики!) Монсеньор Шушани знал наизусть, без ошибок. Он цитировал огромный труд еврейских мудрецов по памяти, мгновенно начиная требуемый параграф, словно перед его взором все тома лежали открытыми в нужном месте.
Ещё он знал Каббалу, высшую математику, философию, современную и классическую. Прекрасно владел самыми свежими выкладками физиков.
Он часто любил говаривать: «Жизнь чего-нибудь стоит, только если является инструментом познания».
Эммануэль Левинас, еврейский философ и мыслитель, встретил Шушани в 1947 году. На встрече настоял один из близких друзей. «Да что в нём такого, в этом нищеброде»?! - искренне возмущался признанный интеллектуал. Он вернулся утром, ошарашенный.
- Мы проговорили всю ночь, и я не могу сказать, чего же этот человек не знает! Мне ясно одно, всё, что знаю я, знает и он!
Кстати, именно после этой ночной беседы Левинас стал усиленно штудировать Талмуд.
Писатель и нобелевский лауреат Эли Визель, ставший учеником Шушани, так описывал своего наставника: «Еврей-скиталец, обожавший задавать неудобные вопросы и потрясать общепринятые истины. Без денег он несколько раз объехал вокруг света непонятно зачем. Постиг более 30 мёртвых и живых языков. Мог наизусть читать веды на санскрите или из книги Зогар. О Киеве, Гомеле, Флоренции, Калькутте и разных других местах рассказывал так, что слушатели думали - он там родился! Никто не знает, что было с ним ранее. Кажется, он обладает способностью изменять своё прошлое и вытягивать из людей знания, просто глядя им в глаза. Вечно грязный, нечёсаный. На голове одна и та же шапчонка. Толстые стёкла очков захватаны. Тот, кто с ним не знаком, с отвращением постарается избежать встречи. К вящему удовольствию любящего одиночество странника».
Эли Визель
Впервые Визель встретил своего наставника в маленькой парижской синагоге после Шаббатней молитвы. Шушани, заметив новичка, вцепился в него и не отстал, пока не получил чего хотел, а хотел он трудных вопросов.
Представьте, вы желали провести тихий, благостный вечер, и вот стоите среди незнакомых зевак, а странный, неопрятный старик противным голосом требует броситься в неизвестное и принести ему хоть один стоящий вопросик...
Наконец вопрос был принят, и старый чудак, закрыв глаза, пустился в объяснения, которые поразили, захватили молодого писателя.
«Прекрасно!», - только и смог произнести Визель, когда старик замолчал.
И тут старый книжник чуть не лопнул от праведного гнева:
- И это всё, что ты можешь сказать?! - лицо его побагровело от ярости, - Идиёт! Он даже не понимает, что все прекрасные слова - шелуха! Живут и ищут, ошибаясь! Ведь Б-г - не объяснения, а движение!
Потом местные рассказали Визелю множество разных историй о странном человеке. Кто-то считал его святым, долг которого будить души людские, кто-то утверждал, что его покровитель - Сатан.
Оказалось, что во время войны Шушани попал в гестапо, где представился впавшим в нищету арийцем, профессором высшей математики из Эльзаса.
- Вот ты и попался, жид! - радостно сказал эсэсовец, - до войны я сам был профессором математики! Сейчас я дам тебе задачу, и если ты её не решишь ...
- Вы отправите меня на смерть, - спокойно продолжил Шушани, - но давайте лучше я дам вам задачку, простенькую ... Справитесь - я безропотно умру, нет - отпустите без вопросов.
Нацист фыркнул и достал лист бумаги. Через час Шушани был на свободе, а на другой день - в Швейцарии.
- Как же он пересёк границу?
- Сатан помог!
- Б-жья воля!
Он необычайно быстро читал. Со стороны казалось – небрежно листает книги. Как-то в присутствии одного из учеников Шушани, зашедший к тому за чем-то, принялся перелистывать страницы толстенной монографии о бабочках. Потом он захлопнул книгу. В глазах блеснул молодой задор.
- Проверь меня, - велел он удивлённому юноше.
Тот наугад открыл страницу и начал параграф.
- Так дело не пойдёт, - сказал со вздохом Шушани, - ты уже два раза ошибся в латинских названиях насекомых.
Людей знающих поражала способность Шушани объединять и связывать отрывочные куски информации и разные, казалось бы случайные сведения. Как-то он, видимо в целях развлечения и тренировки, попросил учеников позадавать ему вопросы. Они сначала посыпались как из рога изобилия – и по трудным текстам, и по философским, этическим, религиозным и прочим проблемам, вплоть до политики! Наконец ученики выдохлись. Старик молча сидел, прикрыв глаза. А потом заговорил. Он держал свою речь несколько часов без перерыва, не упустил ни одного вопроса, увязал их в единое целое… Люди ошеломлённо слушали его как пророка. На их глазах творилось чудо – нищий бродяга открывал им тайны мироздания, о которых они и не подозревали. Никто не решился делать пометки – боялись пропустить хоть слово. Но данное знание не вмещалось в учеников, и они, сколько не старались, не смогли его повторить хоть приблизительно. Выходила полная ерунда.
В начале 50-ых Шушани исчез из Парижа. Ходили слухи, что он полгода провёл на Святой Земле, а потом уехал в Уругвай и поселился в Монтевидео. И там у него тоже появились ученики, хотя некоторые утверждали, что он просто живёт ночным сторожем при местной синагоге.
Земной путь одинокого странника окончился в январе 1968 года. Ангел смерти исторг его душу, когда он сидел в кругу учеников. Закончив фразу, Шушани как бы преклонил голову на плечо своему соседу, и люди не сразу поняли, что его уже нет с ними.
После смерти вечного скитальца и чудака, к огромному удивлению местной общины выяснилось, что он обладал очень большим состоянием, но все средства шли на поддержку ешив и отдельных студентов в разных странах мира.
Евреи шептались: ламедвовник! Кто бы мог подумать»!
Старика похоронили на единственном еврейском кладбище Уругвая, в городе Ла Пас. Эли Визель установил на его могиле плиту. Надпись на плите гласит: «Благословенна память о мудром раввине Шушани. Его рождение и жизнь скрыты печатью тайны».
P.S.
Монсеньор Шушани не забыт. Энтузиасты посвятили ему целый сайт (на французском).
Европейский телеканал культуры Arte выпустил документальную короткометражку.
В октябре этого года бывший ученик Шушани передал в дар Национальной Библиотеке Израиля 50 записных книжек мудрого бродяги. Впервые эти записи стали доступны учёным и широкой публике.
© Сергей Константинов. СТМЭГИ.
Шушани. Фото: chouchani.com
Во время оккупации Парижа нацистами евреям там приходилось туго.Чтобы выжить, требовалось иметь друзей, связи, средства на подкуп. Нужно было знать, где раздобыть надёжные документы, пропуска, где спрятаться и куда бежать, если возьмут след полицейские ищейки или гестапо. Однако в те ужасные годы странствовал по дорогам Франции и никого не боялся один странный еврей. Никто из знавших его не ведал ни настоящего имени своего необычного знакомого, ни откуда он взялся.
Человек этот отзывался на прозвище «Шушани». Многие добавляли «Монсеньор», из уважения.
Вообще-то Шушан (персидские Сузы) – один из древнейших городов мира. Люди жили там с седьмого тысячелетия до н. э. Считается, что название восходит к местному наречию, на котором «шушун» означало лилию. Долина, где располагался город, некогда утопала в этих цветах.
Вот только странный еврей умел и любил составлять и разгадывать анаграммы. Он знал все основные европейские языки, диалекты, знал иврит, и обожал игру слогов, слов, символов и смыслов. Про него рассказывали, что он прибыл в Страсбург, не владея французским, и за две недели стал говорить, как уроженец этих мест. Так что «Шушани» (если этот чудак сам придумал себе прозвище) могло возникнуть в ходе прихотливой работы тонкого, как лезвие бритвы, ума. Ума, который был отточен глубоким и, надо думать, многолетним, изучением Талмуда.
Весь Талмуд, по утверждению своих учеников (у него и во время оккупации были ученики!) Монсеньор Шушани знал наизусть, без ошибок. Он цитировал огромный труд еврейских мудрецов по памяти, мгновенно начиная требуемый параграф, словно перед его взором все тома лежали открытыми в нужном месте.
Ещё он знал Каббалу, высшую математику, философию, современную и классическую. Прекрасно владел самыми свежими выкладками физиков.
Он часто любил говаривать: «Жизнь чего-нибудь стоит, только если является инструментом познания».
Эммануэль Левинас, еврейский философ и мыслитель, встретил Шушани в 1947 году. На встрече настоял один из близких друзей. «Да что в нём такого, в этом нищеброде»?! - искренне возмущался признанный интеллектуал. Он вернулся утром, ошарашенный.
- Мы проговорили всю ночь, и я не могу сказать, чего же этот человек не знает! Мне ясно одно, всё, что знаю я, знает и он!
Кстати, именно после этой ночной беседы Левинас стал усиленно штудировать Талмуд.
Писатель и нобелевский лауреат Эли Визель, ставший учеником Шушани, так описывал своего наставника: «Еврей-скиталец, обожавший задавать неудобные вопросы и потрясать общепринятые истины. Без денег он несколько раз объехал вокруг света непонятно зачем. Постиг более 30 мёртвых и живых языков. Мог наизусть читать веды на санскрите или из книги Зогар. О Киеве, Гомеле, Флоренции, Калькутте и разных других местах рассказывал так, что слушатели думали - он там родился! Никто не знает, что было с ним ранее. Кажется, он обладает способностью изменять своё прошлое и вытягивать из людей знания, просто глядя им в глаза. Вечно грязный, нечёсаный. На голове одна и та же шапчонка. Толстые стёкла очков захватаны. Тот, кто с ним не знаком, с отвращением постарается избежать встречи. К вящему удовольствию любящего одиночество странника».
Эли Визель
Впервые Визель встретил своего наставника в маленькой парижской синагоге после Шаббатней молитвы. Шушани, заметив новичка, вцепился в него и не отстал, пока не получил чего хотел, а хотел он трудных вопросов.
Представьте, вы желали провести тихий, благостный вечер, и вот стоите среди незнакомых зевак, а странный, неопрятный старик противным голосом требует броситься в неизвестное и принести ему хоть один стоящий вопросик...
Наконец вопрос был принят, и старый чудак, закрыв глаза, пустился в объяснения, которые поразили, захватили молодого писателя.
«Прекрасно!», - только и смог произнести Визель, когда старик замолчал.
И тут старый книжник чуть не лопнул от праведного гнева:
- И это всё, что ты можешь сказать?! - лицо его побагровело от ярости, - Идиёт! Он даже не понимает, что все прекрасные слова - шелуха! Живут и ищут, ошибаясь! Ведь Б-г - не объяснения, а движение!
Потом местные рассказали Визелю множество разных историй о странном человеке. Кто-то считал его святым, долг которого будить души людские, кто-то утверждал, что его покровитель - Сатан.
Оказалось, что во время войны Шушани попал в гестапо, где представился впавшим в нищету арийцем, профессором высшей математики из Эльзаса.
- Вот ты и попался, жид! - радостно сказал эсэсовец, - до войны я сам был профессором математики! Сейчас я дам тебе задачу, и если ты её не решишь ...
- Вы отправите меня на смерть, - спокойно продолжил Шушани, - но давайте лучше я дам вам задачку, простенькую ... Справитесь - я безропотно умру, нет - отпустите без вопросов.
Нацист фыркнул и достал лист бумаги. Через час Шушани был на свободе, а на другой день - в Швейцарии.
- Как же он пересёк границу?
- Сатан помог!
- Б-жья воля!
Он необычайно быстро читал. Со стороны казалось – небрежно листает книги. Как-то в присутствии одного из учеников Шушани, зашедший к тому за чем-то, принялся перелистывать страницы толстенной монографии о бабочках. Потом он захлопнул книгу. В глазах блеснул молодой задор.
- Проверь меня, - велел он удивлённому юноше.
Тот наугад открыл страницу и начал параграф.
- Так дело не пойдёт, - сказал со вздохом Шушани, - ты уже два раза ошибся в латинских названиях насекомых.
Людей знающих поражала способность Шушани объединять и связывать отрывочные куски информации и разные, казалось бы случайные сведения. Как-то он, видимо в целях развлечения и тренировки, попросил учеников позадавать ему вопросы. Они сначала посыпались как из рога изобилия – и по трудным текстам, и по философским, этическим, религиозным и прочим проблемам, вплоть до политики! Наконец ученики выдохлись. Старик молча сидел, прикрыв глаза. А потом заговорил. Он держал свою речь несколько часов без перерыва, не упустил ни одного вопроса, увязал их в единое целое… Люди ошеломлённо слушали его как пророка. На их глазах творилось чудо – нищий бродяга открывал им тайны мироздания, о которых они и не подозревали. Никто не решился делать пометки – боялись пропустить хоть слово. Но данное знание не вмещалось в учеников, и они, сколько не старались, не смогли его повторить хоть приблизительно. Выходила полная ерунда.
В начале 50-ых Шушани исчез из Парижа. Ходили слухи, что он полгода провёл на Святой Земле, а потом уехал в Уругвай и поселился в Монтевидео. И там у него тоже появились ученики, хотя некоторые утверждали, что он просто живёт ночным сторожем при местной синагоге.
Земной путь одинокого странника окончился в январе 1968 года. Ангел смерти исторг его душу, когда он сидел в кругу учеников. Закончив фразу, Шушани как бы преклонил голову на плечо своему соседу, и люди не сразу поняли, что его уже нет с ними.
После смерти вечного скитальца и чудака, к огромному удивлению местной общины выяснилось, что он обладал очень большим состоянием, но все средства шли на поддержку ешив и отдельных студентов в разных странах мира.
Евреи шептались: ламедвовник! Кто бы мог подумать»!
Старика похоронили на единственном еврейском кладбище Уругвая, в городе Ла Пас. Эли Визель установил на его могиле плиту. Надпись на плите гласит: «Благословенна память о мудром раввине Шушани. Его рождение и жизнь скрыты печатью тайны».
P.S.
Монсеньор Шушани не забыт. Энтузиасты посвятили ему целый сайт (на французском).
Европейский телеканал культуры Arte выпустил документальную короткометражку.
В октябре этого года бывший ученик Шушани передал в дар Национальной Библиотеке Израиля 50 записных книжек мудрого бродяги. Впервые эти записи стали доступны учёным и широкой публике.
© Сергей Константинов. СТМЭГИ.
• «Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
История американского кино
«Мне некуда было двигаться, кроме как вверх»: трогательные воспоминания Кирка Дугласа
Отслужив в американской армии, Кирк Дуглас за новыми возможностями отправился в Голливуд. Как сказал он в одном из своих интервью: «Я говорю сыновьям, что у меня в детстве были преимущества, которых они лишены. Я родился в самой ужасной нищете. Мне некуда было двигаться, кроме как вверх».
Его называли последним представителем «золотой эры» Голливуда…
Его мама (и, соответственно, бабушка Майкла Дугласа) Брайна Даниелович (Демски) была родом из деревни Чаусы Могилевской провинции Российской империи (сейчас Беларусь). В детстве она стала свидетельницей того, как во время погрома убили ее брата. Юной девушкой ее сосватали за Гершеля, который после помолвки уехал в Америку и через год выслал ей деньги на пароходный билет (визы до 1924 года были не нужны; практически каждого кто достигал берегов Америки впускали в страну).
Она родила мужу 7 детей, 6 девочек и одного долгожданного мальчика - Иссура (Изю) Демски. С мужем отношения не сложились. Он был холодным, отстраненным человеком. Жену даже по имени никогда не называл, обращался к ней только «Эй, ты!». В России он был продавцом лошадей, в Америке стал тряпичником, скупщиком тряпья и хлама. То немногое, что зарабатывал, пропивал с друзьями. Был известным на всю округу задирой и драчуном. То, что детям нечего есть, его не волновало. Брайна посылала детей к кошерному мяснику, и те просили, чтобы он отдал им ненужные кости, из которых Брайна варила суп - и несколько дней им было что есть. «Когда был хороший день, мы ели яичницу на воде. Когда был плохой день, мы не ели… Так и жили».
Брайна, которая не умела писать и читать даже на идиш, подняла всех семерых детей и дожила до того момента, когда ее сын стал всемирной звездой.
Свою первую кинокомпанию Кирк Дуглас назвал в честь матери «Bryna Productions». Когда в 1958 году на экраны вышел легендарный фильм «Викинги», Кирк взял маму и повел ее на Таймс-сквер, где среди других сверкающих вывесок была реклама нового фильма. С ее именем - Брайна. «Bryna. The Vikings».
Увидев это, Брайна расплакалась и прошептала на идиш (английский она так и не выучила):
— Америка, какая замечательная страна!
Брайна умерла в 1978 году. Ее последними словами было «Изя, сынок, не бойся, это случается со всеми».
Кирк Дуглас умер в феврале 2020 года на 104-м году жизни.
© Журнал Клубер · 20.01.2022
Отслужив в американской армии, Кирк Дуглас за новыми возможностями отправился в Голливуд. Как сказал он в одном из своих интервью: «Я говорю сыновьям, что у меня в детстве были преимущества, которых они лишены. Я родился в самой ужасной нищете. Мне некуда было двигаться, кроме как вверх».
Его называли последним представителем «золотой эры» Голливуда…
Его мама (и, соответственно, бабушка Майкла Дугласа) Брайна Даниелович (Демски) была родом из деревни Чаусы Могилевской провинции Российской империи (сейчас Беларусь). В детстве она стала свидетельницей того, как во время погрома убили ее брата. Юной девушкой ее сосватали за Гершеля, который после помолвки уехал в Америку и через год выслал ей деньги на пароходный билет (визы до 1924 года были не нужны; практически каждого кто достигал берегов Америки впускали в страну).
Она родила мужу 7 детей, 6 девочек и одного долгожданного мальчика - Иссура (Изю) Демски. С мужем отношения не сложились. Он был холодным, отстраненным человеком. Жену даже по имени никогда не называл, обращался к ней только «Эй, ты!». В России он был продавцом лошадей, в Америке стал тряпичником, скупщиком тряпья и хлама. То немногое, что зарабатывал, пропивал с друзьями. Был известным на всю округу задирой и драчуном. То, что детям нечего есть, его не волновало. Брайна посылала детей к кошерному мяснику, и те просили, чтобы он отдал им ненужные кости, из которых Брайна варила суп - и несколько дней им было что есть. «Когда был хороший день, мы ели яичницу на воде. Когда был плохой день, мы не ели… Так и жили».
Брайна, которая не умела писать и читать даже на идиш, подняла всех семерых детей и дожила до того момента, когда ее сын стал всемирной звездой.
Свою первую кинокомпанию Кирк Дуглас назвал в честь матери «Bryna Productions». Когда в 1958 году на экраны вышел легендарный фильм «Викинги», Кирк взял маму и повел ее на Таймс-сквер, где среди других сверкающих вывесок была реклама нового фильма. С ее именем - Брайна. «Bryna. The Vikings».
Увидев это, Брайна расплакалась и прошептала на идиш (английский она так и не выучила):
— Америка, какая замечательная страна!
Брайна умерла в 1978 году. Ее последними словами было «Изя, сынок, не бойся, это случается со всеми».
Кирк Дуглас умер в феврале 2020 года на 104-м году жизни.
© Журнал Клубер · 20.01.2022
• «Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
Как Изя Балин стал Ирвингом Берлином
Толочинский еврей
У него было 2 класса образования, он не читал нот, научился играть на фортепьяно в 45 и играл только на чёрных клавишах.
Специально для него компания Weser Bros изготовила пианино, умеющее переводить мелодии в другие тональности... Но! Он умел сочинять красивые мелодии и ритмы. И стал самым популярным композитором Америки: почти 1000 мелодий, из которых 450 стали хитами, а 35 стали бессмертными песнями Америки.
Ирвинг Берлин родился 11 мая 1888 года в Толочине у кантора городской синагоги Моисея Балина. Он был пятым ребёнком и при рождении получил имя Израиль.
Когда Изе было 5 лет, погромщики сожгли их дом.
Спасаясь от погромов, в 1893 года семья Балиных приехала в Нью-Йорк. Клерк, регистрировавший иммигрантов, записал фамилию Балин так, как прочёл ему помощник: Beilin. А позже наборщик в типографии, где печатались ноты, вместо i набрал r. Ущё позже сам композитор поменял имя на Ирвинг, чтобы звучало на американский лад. Так Изя Балин превратился Ирвинга Берлина.
С 13 лет он работал певцом в баре и одновременно писал песни. Он становился все популярнее, певцы мечтали заполучить его песню в репертуар.
Однажды певица Дороти Гоуц пробралась в офис композитора и стала упрашивать Ирвинга дать ей любую песню. Вдруг в комнату с тем же намерением ворвалась вторая певица. Дороти, не долго думая, дала сопернице оплеуху. Девушки сцепились и продолжали драку на полу. «Они царапались, рвали волосы и кричали, что хотят петь мои песни. Я когда-то мечтал, чтобы люди боролись за право петь мои сочинения, и вот эта мечта стала реальностью».
Берлин отдал песню второй певице, а на Дороти женился. Через пять месяцев после свадьбы двадцатилетняя Дороти заболела тифозной лихорадкой и умерла.
Второй роман Берлина ещё круче. Избранницей становится журналистка, дочка миллионера, телеграфного магната. Папаша в гневе, он запрещает брак с безродным еврейским эмигрантом, похищает и увозит дочь в Европу. Но она сбегает из дома и выходит замуж за Берлина. Церемония происходит тайно. Ей 22 года, Берлину - 37. Она - высокая богатая блондинка, он - маленький и носатый. Папаша в ярости лишает её наследства. У молодожёнов родилась дочка, в честь неё появилась «Русская колыбельная», признанная лучшей песней 1927 года.
«God Bless America» Берлин написал в 1918 году. Рукопись пролежала 20 лет, Берлин вспомнил о ней только когда прошло известие о Хрустальной ночи, Ночи разбитых витрин - первой массовой акции прямого физического насилия по отношению к евреям на территории Третьего рейха.
Песню «God Bless America» впервые исполнили в 1939 году в день памяти погибших в первой мировой. Публика встала и слушала, сняв шляпы, как при исполнении национального гимна. Песня принесла кучу денег, но Берлин сказал: «На патриотизме зарабатывать нельзя» и подписал контракт, по которому все гонорары от песни «God Bless America» перечислялись ассоциации бойскаутов Нью-Йорка. Контракт действует до сих пор, общая сумма финансирования перевалила за 10 миллионов.
Великий Ирвинг Берлин умер в 1989 году, когда ему исполнился 101 год. Он ушёл тихо, во сне, как уходят праведники.
© Маргарита Акулич, "Толочин и евреи. История, холокост, наши дни"
У него было 2 класса образования, он не читал нот, научился играть на фортепьяно в 45 и играл только на чёрных клавишах.
Специально для него компания Weser Bros изготовила пианино, умеющее переводить мелодии в другие тональности... Но! Он умел сочинять красивые мелодии и ритмы. И стал самым популярным композитором Америки: почти 1000 мелодий, из которых 450 стали хитами, а 35 стали бессмертными песнями Америки.
Ирвинг Берлин родился 11 мая 1888 года в Толочине у кантора городской синагоги Моисея Балина. Он был пятым ребёнком и при рождении получил имя Израиль.
Когда Изе было 5 лет, погромщики сожгли их дом.
Спасаясь от погромов, в 1893 года семья Балиных приехала в Нью-Йорк. Клерк, регистрировавший иммигрантов, записал фамилию Балин так, как прочёл ему помощник: Beilin. А позже наборщик в типографии, где печатались ноты, вместо i набрал r. Ущё позже сам композитор поменял имя на Ирвинг, чтобы звучало на американский лад. Так Изя Балин превратился Ирвинга Берлина.
С 13 лет он работал певцом в баре и одновременно писал песни. Он становился все популярнее, певцы мечтали заполучить его песню в репертуар.
Однажды певица Дороти Гоуц пробралась в офис композитора и стала упрашивать Ирвинга дать ей любую песню. Вдруг в комнату с тем же намерением ворвалась вторая певица. Дороти, не долго думая, дала сопернице оплеуху. Девушки сцепились и продолжали драку на полу. «Они царапались, рвали волосы и кричали, что хотят петь мои песни. Я когда-то мечтал, чтобы люди боролись за право петь мои сочинения, и вот эта мечта стала реальностью».
Берлин отдал песню второй певице, а на Дороти женился. Через пять месяцев после свадьбы двадцатилетняя Дороти заболела тифозной лихорадкой и умерла.
Второй роман Берлина ещё круче. Избранницей становится журналистка, дочка миллионера, телеграфного магната. Папаша в гневе, он запрещает брак с безродным еврейским эмигрантом, похищает и увозит дочь в Европу. Но она сбегает из дома и выходит замуж за Берлина. Церемония происходит тайно. Ей 22 года, Берлину - 37. Она - высокая богатая блондинка, он - маленький и носатый. Папаша в ярости лишает её наследства. У молодожёнов родилась дочка, в честь неё появилась «Русская колыбельная», признанная лучшей песней 1927 года.
«God Bless America» Берлин написал в 1918 году. Рукопись пролежала 20 лет, Берлин вспомнил о ней только когда прошло известие о Хрустальной ночи, Ночи разбитых витрин - первой массовой акции прямого физического насилия по отношению к евреям на территории Третьего рейха.
Песню «God Bless America» впервые исполнили в 1939 году в день памяти погибших в первой мировой. Публика встала и слушала, сняв шляпы, как при исполнении национального гимна. Песня принесла кучу денег, но Берлин сказал: «На патриотизме зарабатывать нельзя» и подписал контракт, по которому все гонорары от песни «God Bless America» перечислялись ассоциации бойскаутов Нью-Йорка. Контракт действует до сих пор, общая сумма финансирования перевалила за 10 миллионов.
Великий Ирвинг Берлин умер в 1989 году, когда ему исполнился 101 год. Он ушёл тихо, во сне, как уходят праведники.
© Маргарита Акулич, "Толочин и евреи. История, холокост, наши дни"
• «Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
Русские песни
97 лет назад родился Владимир Шаинский (1925-2017), написавший музыку ко многим популярным мультфильмам: "Чебурашка и крокодил Гена", "38 попугаев", "Крошка енот", "Чунга-Чанга" и др. А с его визитной карточкой стала песня "Мы начинаем КВН".
По воспоминаниям Бориса Сичкина даже в советские времена он не боялся высказываться на запрещённые темы:
12 апреля в день космонавтики Шаинский, Зубков и я выступали для космонавтов, а после концерта генерал-полковник Команин увез нас на банкет. На банкете также присутствовали другие высшие военные чины; особенно мне запомнился дважды герой Советского Союза летчик-испытатель в звании генерал-майора. ... Обаятельный интеллигентный человек с прекрасным русским языком, он рассказывал забавные истории из жизни испытателей. Коснулся Шестидневной войны, высоко отозвался о мастерстве израильских летчиков, посетовал, что советским летчикам пришлось воевать далеко от родины, и многие из них были сбиты на арабо-израильском фронте.
Неожиданно встал подвыпивший Шаинский:
— Нечего у нас летать! Будете летать — будем сбивать!
Генерал слегка оторопел от этого неожиданного заявления, но спокойно сказал:
— Мы не выбираем. Согласно присяге, мы подчиняемся приказу.
— Нас, — перебил Шаинский, подчеркивая слово "нас" — ваш приказ не интересует. Летайте где хотите, но к нам мы лезть не позволим.
— Мы — военные люди, — пытался объяснить летчик, — и летим туда, куда нас посылает командование.
Но Шаинский гнул свое:
— У нас вы не разлетаетесь — будем сбивать. Мы отобьем охоту воевать против нашего государства! А еще раз полезете — будем уничтожать прямо на советских аэродромах.
Мы с Зубковым слушали нашего обычно тихого очаровательного, а тут вдруг разгулявшегося, Шаинского одновременно с восхищением и ужасом. В душе мы были с ним согласны, но, как говорят одесситы - нашел время и место. Он наговорил примерно на 25 лет каторги, а наш срок, как слушавших и не возражавших, тянул лет на десять.
Что самое удивительное, ни один из присутствующих не поспешил выступить с фальшиво-патриотическим заявлением, доказывающим его любовь к советской власти; наоборот, они даже как бы сочувственно отнеслись к сказанному Шаинским.
— Я прекрасно понимаю вашу позицию, — сказал Команин, — но меня немного удивляет тот факт, что вы написали такое количество прекрасных русских песен, а живете мыслями и чувствами Израиля.
— Все мои песни - еврейские, — заявил Шаинский. — Это переделанные под якобы русские песни кадиши. Смотрите, — сел за рояль и начал играть сначала свои песни, а потом соответствующие им еврейские молитвы, подробно объясняя, как он их подгонял под русский колорит.
Вечер закончился всеобщим повальным хохотом.
Шаинский обладал отменным чувством юмора и в шутку переделал слова в своей шуточной песне "Учат в школе" в "Учат в Торе":
Про жену и про змею, и про дерево в раю
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе,
Как плодился человек, про потоп и про ковчег
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Кто семит и кто хамит, и как мерзок содомит —
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
По субботам отдыхать, не писать и не пахать
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе,
Никого не унижать, папу с мамой уважать
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Не убей, не укради, злые чувства укроти —
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Шерсть и лен не надевай, судьям взятки не давай —
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе,
Сироту одень, пригрей! Кто по маме — тот еврей,
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Как молитвы совершать, как раввинов содержать —
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Прегрешенья исправлять, обешанья исполнять
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе,
Мудрых старцев почитать, книги вечные читать
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Если кратко, то один Б-г на свете господин —
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе!
© Nesher Lavi · 08.01.2023
По воспоминаниям Бориса Сичкина даже в советские времена он не боялся высказываться на запрещённые темы:
12 апреля в день космонавтики Шаинский, Зубков и я выступали для космонавтов, а после концерта генерал-полковник Команин увез нас на банкет. На банкете также присутствовали другие высшие военные чины; особенно мне запомнился дважды герой Советского Союза летчик-испытатель в звании генерал-майора. ... Обаятельный интеллигентный человек с прекрасным русским языком, он рассказывал забавные истории из жизни испытателей. Коснулся Шестидневной войны, высоко отозвался о мастерстве израильских летчиков, посетовал, что советским летчикам пришлось воевать далеко от родины, и многие из них были сбиты на арабо-израильском фронте.
Неожиданно встал подвыпивший Шаинский:
— Нечего у нас летать! Будете летать — будем сбивать!
Генерал слегка оторопел от этого неожиданного заявления, но спокойно сказал:
— Мы не выбираем. Согласно присяге, мы подчиняемся приказу.
— Нас, — перебил Шаинский, подчеркивая слово "нас" — ваш приказ не интересует. Летайте где хотите, но к нам мы лезть не позволим.
— Мы — военные люди, — пытался объяснить летчик, — и летим туда, куда нас посылает командование.
Но Шаинский гнул свое:
— У нас вы не разлетаетесь — будем сбивать. Мы отобьем охоту воевать против нашего государства! А еще раз полезете — будем уничтожать прямо на советских аэродромах.
Мы с Зубковым слушали нашего обычно тихого очаровательного, а тут вдруг разгулявшегося, Шаинского одновременно с восхищением и ужасом. В душе мы были с ним согласны, но, как говорят одесситы - нашел время и место. Он наговорил примерно на 25 лет каторги, а наш срок, как слушавших и не возражавших, тянул лет на десять.
Что самое удивительное, ни один из присутствующих не поспешил выступить с фальшиво-патриотическим заявлением, доказывающим его любовь к советской власти; наоборот, они даже как бы сочувственно отнеслись к сказанному Шаинским.
— Я прекрасно понимаю вашу позицию, — сказал Команин, — но меня немного удивляет тот факт, что вы написали такое количество прекрасных русских песен, а живете мыслями и чувствами Израиля.
— Все мои песни - еврейские, — заявил Шаинский. — Это переделанные под якобы русские песни кадиши. Смотрите, — сел за рояль и начал играть сначала свои песни, а потом соответствующие им еврейские молитвы, подробно объясняя, как он их подгонял под русский колорит.
Вечер закончился всеобщим повальным хохотом.
Шаинский обладал отменным чувством юмора и в шутку переделал слова в своей шуточной песне "Учат в школе" в "Учат в Торе":
Про жену и про змею, и про дерево в раю
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе,
Как плодился человек, про потоп и про ковчег
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Кто семит и кто хамит, и как мерзок содомит —
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
По субботам отдыхать, не писать и не пахать
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе,
Никого не унижать, папу с мамой уважать
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Не убей, не укради, злые чувства укроти —
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Шерсть и лен не надевай, судьям взятки не давай —
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе,
Сироту одень, пригрей! Кто по маме — тот еврей,
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Как молитвы совершать, как раввинов содержать —
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Прегрешенья исправлять, обешанья исполнять
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе,
Мудрых старцев почитать, книги вечные читать
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе.
Если кратко, то один Б-г на свете господин —
Учат в Торе, учат в Торе, учат в Торе!
© Nesher Lavi · 08.01.2023
• «Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»